О том, как это было, пусть расскажут письма реальных людей, собранные на www.a-z.ru:
«Кто подымет эту записку, прошу переслать по адресу
Москва, Арсеньевский переулок, дом 7, квартира 1. Екатерине Михайловне В.
Дорогая мамочка, сообщаю тебе, что из нашей семьи остались живы только я да Кланя. Остальные все погибли. Дарья умерла от тифа. Кланя же находится с теткой Аксиньей. Вот уже четвертый месяц я о них ничего не знаю.
Меня угнали работать, а их выгнали из той деревни, где мы жили. В то время, как немцы убили нашего Мишу, они ранили и Мишку (маленького) очень тяжело, и его положили в лазарет. Но когда немцы отступали, то не знаем, куда его девали.
Ты еще не видела, сколько здесь умерло людей, как их хоронили. Из нашей деревни умерло еще до августа 1942 года 36 человек. Погибли дядя Костя и тетка Анна.
Нас из дому выгнали 3 января. Я вышла только в том, в чем была одета. И то все уже давно изношенное. Тетка Маша погибла в июне 1942 года. Таня В.»
«Прошу назначить меня на театр военных действий.
Разве я могу спокойно работать здесь, когда мой единственный сын защищает Родину. Несмотря на мой возраст 53 года, я еще работать могу.
Организм мой привык ко всему, я еще не забыла, как я в 16-17-х годах была на русско-германской, и долго буду помнить 4 месяца в плену у немцев, откуда нам помогли убежать жители.
Прошу, тов. комиссар, не отказать в моей просьбе, т. к. я сестра военного времени.
7 июля 1941 г., Е. Артамонова»
«Завтра я умру, мама.
Не плачь, мама.
29 ноября 1941 г., письмо партизанки Веры Поршневой своей маме»
«Когда началась война, мой родной отец ушел на фронт,
и мы с мамой не успели эвакуироваться из Ленинграда. Началась блокада. Мама заболела цингой. Скоро она умерла. Меня соседи сдали в детский дом. Помню, как нас, очень больных детей, эвакуировали из Ленинграда.
Наконец приехали в город Ставрополь на Волге. Встречать вышло все местное население. Давали большие кульки с подарками, а мы были такими тощими, обессиленными, что не могли даже удержать в руках эти кульки. Нас положили тут же на берегу, и люди стали разбирать детей. Мне очень хотелось, чтоб меня кто-нибудь взял, хотелось иметь маму. Но никто меня не брал. Говорили, что если взять, то разве хоронить.
Много бессонных ночей провела мама у наших постелей.
Когда бы я ни открывала глаза, днем и ночью видела перед собой ее лицо. Как она все успевала делать - не знаю. Ведь нас было 17 человек.
Самой старшей из нас Вале (большой) исполнилось всего 10 лет.
В конце 1945 года мы переехали на Украину, в город Ромны. Там наша семья пополнилась еще двадцатью тремя ребятами. А всего мама воспитала сорок два человека
Женщины говорили маме: «А что, Аврамовна, если найдутся у детишек родители? Что делать будешь?» Она отвечала: «Никого не отдам. Родные они мне стали».
В 1974 году Александре Аврамовне Деревской посмертно присвоено звание «Мать-героиня».
Почти каждый год ее воспитанники встречаются в Ромнах у могилы матери. На надгробном обелиске слова: «Ты наша совесть, мама» - и сорок два имени».